Кхамул, с виду совершенно равнодушно взиравший на сие поражающее разум настоящего воина зрелище, едва ли не презрительно морщился. Поэтому даже его конь, ступая между тел, (некоторые были до того в "зю-зю", что не могли даже пошевелиться) делал это с неменьшим презрением. Казалось, ему даже копытом зацепить вот ЭТО казалось отвратительным. В принципе, Кхамул тут коня понимал. Он вообще предпочел бы командовать армией людей... тех же истерлингов, что ли, чем вот этими вот жалкими отродьями.
Но внешне это никак не отразилось. Пятый был как всегда бронебойно-спокойный, ни маленйшей эмоции на лице - скульптура из эльфийский садов, да и только. Другое дело, что если бы подобная ему скульптура стояла в саду у эльфов, это был бы не иначе как "уголок страха".
Джост был в ярости, Первый тоже не очень то... доволен. Тут еще пицца какая-то...
- Мне крайне интересно, - негромко, даже меланхолично, поинтересовался Кхамул, остановив коня рядом с Менгеле. - А куда смотрел комендант крепости? И где он сам?
Адда, благополучно держась подальше от назгулов, изучала обстановку. Да-аа, такими темпами они из Кирит-Унгола не скоро уедут. Эх, урки, моло-о-одцы.... Сейчас наши борцы за нравственность и облико морале возьмутся вас пинать и в поряядок приводить, а до нас, красивых, никому особого дела и не будет.Замечательно-ооо....
Поймав скользящий взгляд Кхамула, Адунафель сообразила, что у нее слишком довольный видок для ситуации, и, пока сам Кхамул не заметил этого (или Менгеле), быстренько скорчило выражение на лице из арсенала "Я зла, я очень зла". Теперь она едва ли не прожигала урок взглядом, полным ярости, на застывшем гримасой лице.
- Одна пьянь, святая поварешка!